Окончание. Начало в № 8

И сердце, и ум Ади были полны новых впечатлений, и он не мог удержаться, чтобы с кем-нибудь не поделиться тем, что он узнал.
- Я теперь уже знаю, откуда всё взялось, я знаю, отчего звери не такие как люди, я знаю, отчего все умирают,- сказал Адя няне.
- Откуда же ты все узнал, голубчик, кто тебе это рассказал? – спросила няня.
– Этого я тебе сказать не могу, а только я знаю ещё - на Сына Божия возложили грехи всех людей, - и после этих слов Адя стал повторять слова: Иисус Христос, Иисус Христос...
Няня с удивлением смотрела на него, не зная радоваться ли ей, или ужасаться, слыша всё это.
– А ты папе сказал про то, что ты знаешь? – наконец спросила она.
– Нет, я ему не говорил, - ответил Адя
– Ты бы ему сказал, - посоветовала няня.
– Может быть, я ему скажу, я думаю, скажу, – ответил Адя
В тот же вечер Адя, сидя в гостиной, повторял: - «Иисус Христос, Иисус Христос...»
– Что ты там твердишь?
– Имя Сына Божия, - ответил Адя
– Кто тебе это сказал? – спросил отец.
– Я не могу этого сказать, - ответил Адя.
– Но я требую, я должен знать! – строго сказал отец.
– Я тебе скажу, но не сейчас, немного погодя, – ответил Адя.
– Почему не теперь, я хочу знать, сейчас же, - настаивал отец.
– Это тайна, - загадочно ответил Адя.
– А если я тебя накажу и заставлю тебя сказать твою тайну, – рассердился отец.
– Если даже ты убьешь меня, я сейчас не могу сказать. Потом я тебе все расскажу, как я это узнал. А ещё я знаю, что Великий Сильный Всемогущий Дух носился над водою, и что Он повелел всему быть, как Он хотел, и всё сделалось, как Он велел. Я знаю отчего такая разница между животным и человеком, - и помолчав минуту Адя продолжал, - от того, что Бог вдохнул Свой Дух в человека.
Пока Адя говорил, отец взволнованно ходил по комнате из угла в угол, нервно кусая губы. Отец раздумывал, как поступить с Адей. Он боялся, чтобы не сделать хуже, и потому решил не торопиться.
Когда дети ушли спать, Виктор Александрович подошел к жене и спросил:
– Рая, откуда он это знает, кто ему сказал?
– Я и сама удивляюсь, и не могу себе представить, откуда у него эти сведения, - ответила Раиса Ивановна.
– Ты думаешь, что няня ему сказала или кто-нибудь из прислуги? – спросил Виктор Александрович.
– Няня не говорила, а прислуга сама ничего не знает. Ты слышишь, он говорит так, словно учился у законоучителя, - ответила Раиса Ивановна.
– Разве он виделся со священником? Не ходит ли священник сюда? – размышлял Виктор Александрович.
– Я так не думаю - церковь от нас за семь вёрст. А если думаешь на учителя, то его теперь нет здесь, он уехал на лето, - объяснила Раиса Ивановна.
– Остаётся думать, что он достал какую-нибудь книгу, теперь он выучился читать и трудно его уберечь. Посмотри, нет ли какой книги в его вещах, - попросил Виктор Александрович. Но никакой подобной книги не нашлось...
– Может быть, в газетах было что-нибудь? – сказала Раиса Ивановна.
– Во всяком случае, это пренеприятная новость для меня, - со вздохом сказал Виктор Александрович. - Весь мой план воспитания испорчен. Ужасно досадно! – волновался он. Тогда Виктор Александрович попробовал разуверить Адю, и представить всё, что он узнал, как старую басню. Он стал ему рассказывать мифологию, думая отвлечь его и говорил, что люди прежде и мифологических богов считали за правду, но с распространением образования всё это оставили! Но Аде так нравилась то, что говорил Варфоломейка1, и какой-то внутренний голос шептал ему - Это правда.
Однажды Адя сказал няне:
– Варфоломейка больше знает, чем ты, няня, и чем мама и даже папа.
– Какой Варфоломейка? - удивленно воскликнула няня. Мика, при этой выходке Ади, даже присел, обняв свои колени руками, и широко, почти до ушей, улыбнулся, лукаво посмотрел на Адю, как-бы говоря – что Адя проговорился сам.
Адя страшно испугался того, что он сказал. Он побледнел и стоял молча, с вытянутым лицом. Спустя некоторое время, он подошел к няне и, обняв, спросил:
– Няня, ты меня любишь?
– Кого же я люблю как не тебя? – спросила вместо ответа няня.
– Если ты меня любишь, няня, голубушка, то не говори никому про Варфоломейку.
– Да, кто же это Варфоломейка то? – спросила в полголоса няня. Но Адя, зажав ей рот рукой, сказал:
– Не говори, не говори никому, даже имени не произноси! Ты сделаешь это? Я потом тебе все скажу, только теперь ты молчи, няня, хорошо, – приставал он.
– Хорошо, хорошо, - согласилась няня.
Время шло, и познания Ади увеличивались. Отец запретил ему рассказывать в гостиной, что он знает. Тогда Адя рассказывал няне в детской, которая была рядом с гостиной, и всё равно к досаде Виктора Александровича, в гостиной всё было слышно.
– В Сыне Божьем была любовь Божия к людям. Жалость и сострадание Божье было всемогущим, и несмотря на это, Он был смиренным и кротким. Неправда ли, какой хороший Он был, - с удивлением рассказывал Адя. - Когда приходили к Нему больные, Он жалел их и всемогущей силой исцелял их. Подумай, няня, пришел к нему слепой и Иисус Христос сказал: «Прозри» и слепой прозрел с той же минуты. Чудно!
– Один человек лежал больным 38 лет, а Иисус Христос подошел и исцелил его. В другой раз, по дороге Он встретил похороны - мать хоронила сына и плакала. Ты, верно думаешь, что же теперь можно сделать, когда человек уже умер? Вот, я тебе скажу, Иисус Христос велел похоронам остановиться. Ему было очень жалко, что мать плачет, и Он сказал мертвому: «встань!», и умерший ожил. Вот какой Он Всемогущий! Он и теперь таков же. Он не переменился, не ослабел. Он больше имеет власти теперь, чем тогда, потому что Он победил диавола. О, только я не знаю, как было сражение, и как Он победил. Когда я узнаю сам - тебе расскажу. Это очень интересно. Не правда ли, – говорил Адя.
– Няня подумай, я того никак не ожидал, и уверен, что и ты не ожидаешь, что случилось, - в следующий раз рассказывал Адя няне.
– Представь, когда Иисус Христос был совсем молодой, Его убили. Слышишь, няня, Его убили, Его ужасно жестоко убили. Взяли два дерева, сколотили крестом, положили Его на бревна, руки растянули по поперечному бревну, а ноги вдоль, и в ладони вбили молотком большие гвозди, а также и в ноги, - Адя говорил эти слова с глазами полными слёз и голос его дрожал.
– Крест подняли, - продолжал Адя, – и вкопали его в землю. Иисус истекал кровью, которая лилась из Его ран. И в таком положении Он умер.
Адя замолчал и несколько минут ничего не говорил, он плакал, плакала и няня.
– Тебе жаль, няня, что Он так страдал? – спросил Адя.
– Очень жаль, - говорила, всхлипывая няня.
– Ужасно жаль! – говорил Адя, прижимая руки к сердцу. - Когда Он висел на кресте, грехи всех людей были на Нём. От того Он и умер. У Него своих грехов не было. Диаволу очень хотелось втянуть Его в грехи, он был уверен, что ему удастся Его соблазнить, как Адама с Евой. Адаму с Евой он показал только плод один, и они не устояли, а Иисусу он показал весь мир, Все царства, всю славу, всё чем только можно прельстить человека. Но Иисус не поддался. Вот какой Он! Без греха Он и потому должен был вечно жить. А вот грехи людей Он принял на себя и за эти то грехи Он и умер! Няня, никакого сражения не было, а Он победил. Тем именно и победил, что устоял, не поддался никакому искушению. Диавол напрасно старался одержать над ним победу. Вот почему Иисус мог уплатить за чужие грехи, потому что у Него Своих не было, а если бы был хоть один грех, как у Адама, то всё пропало бы, диавол одержал бы победу. Сняли Его со креста, - продолжал Адя, - положили в саду в пещеру, привалили большой камень и запечатали царскою печатью, и солдат поставили караулить. Всё было спокойно два дня, а на третий день сделалось землетрясение, камень упал, печать сломалась и солдаты повалились, знаешь почему?
– Иисус Христос ожил опять! И опять пришел Он к своим ученикам, все Его видели и говорили с Ним. Он был жив! Он больше умереть не может! Он и теперь жив! Он сказал, что все умершие оживут и тогда смерти не будет, а диавол будет брошен в огонь. Это случиться, когда Иисус Христос опять с неба вернётся на землю. Ученики видели, как Он поднимался на небо. Как это чудесно! Все оживут. И мы будем такие, как Он. Это очень-очень хорошо, няня, что мы будем всегда-всегда жить! Я ужасно тому рад! Ты рада, няня? Ученики тоже были рады, и они стали другим людям говорить об этом, а их за это били и в темницу сажали за то, что они говорили про Иисуса. А ты думаешь, они об этом плакали? Нет, Они не плакали, а радовались, что страдают за Иисуса Христа, Которого они так любили. Я тоже очень люблю Иисуса.
Таким образом, лекция за лекцией передавались няне.
Однажды у Дементьевых обедали гости, соседи помещика. За столом сидели и Адя с Микой. Кто-то из гостей рассказывал про одну старую даму, общую знакомую, которой доктор объявил, что она должна неизбежно ослепнуть и это непоправимо. Все присутствующие за столом очень сочувственно отнеслись к этому известию, эту даму очень жалели. Адя не выдержал и вдруг выпалил:
– Если бы она попросила Иисуса Христа, то Он сделал бы её зрячей.
Гости расхохотались, а отец покраснел. Ему было неловко, и он очень рассердился на Адю. Ничего не сказав, он встал из-за стола, молча взял Адю за плечо и вывел в другую комнату.
– Сколько раз я тебе говорил, - сердито сказал он, – не болтать глупостей. А ты не только перед домашними не молчишь, я ведь слышу, как ты няне говоришь всяких вздор, ты ещё перед посторонними меня позоришь.
При этих словах Виктор Александрович отворил дверь фотографической тёмной комнаты и толкнув туда Адю, запер его на ключ. Вернувшись к столу, он сказал:
– К моему великому сожалению и большой досаде, Адя, должно быть, достал какую-то книжку и начитался ею, а так как он страшно впечатлительный и увлекающийся, то он теперь весь поглощён этим. Такая досада, весь мой план воспитания разбит! – с горечью говорил Виктор Александрович.
– Но строгими мерами, угрозами и запрещениями вы сделаете из него мученика, а уж нисколько не разубедите его. Самое лучшее, относиться к его увлечениям равнодушно, и поверьте, он скоро сам всё бросит. Что-нибудь новое заменит ему всё это увлечение, и потом он сам же будет над собою смеяться, - такого рода рассуждения велись за столом по поводу Адиной выходки.
– Неужели ты его оставишь без обеда? – спросила Раиса Ивановна.
– Он может потом в детской поесть, – ответил Виктор Александрович.
После обеда, когда гости перешли в гостиную, Виктор Александрович выпустил Адю, сказав:
– Иди к няне, она даст тебе поесть.
Адя весело вбежал в детскую с радостным восклицанием:
– Няня, я за Иисуса сидел в темнице!
– Вот видите, как скоро наши слова оправдались, - воскликнул один из гостей, услышав слова Ади...

В скором времени Виктор Александровичу понадобилось поехать по делам за границу. Он собрался, распрощался и уехал. Раиса Ивановна знала, сколько времени потребуется, чтобы доехать до морского порта и что муж её пришлёт ей телеграмму перед отплытием парохода. Уже не первый раз он делал такие путешествия, и потому она спокойно ждала срока. И действительно, пришла телеграмма, как всегда в своё время. В ней он сообщал, что благополучно доехал и пишет телеграмму, уже сидя на пароходе.
В ту же ночь поднялся сильный ветер, в саду деревья шумели, даже ломались. Раиса Ивановна не могла спать, она сильно беспокоилась, что муж на море терпит качку и верно страдает морскою болезнью. К утру ветер не утих, а даже как-будто усилился. Получив газеты, она прочла, что вчерашняя буря наделала много бед: сорвала крыши с домов, в садах и рощах поломала много деревьев, а рыбачьи хижины были снесены в море...
Прочитав эти известия, Раиса Ивановна встревожилась ещё больше. Вечером, сидя в гостиной одна, она стала плакать. Адя пришел в гостиную проститься с матерью перед сном, и увидев её в слезах спросил:
– Что ты мама, отчего плачешь?
В то время страшные, угрожающие порывы ветра бушевали в саду.
– Ты слышишь, Адя, какой страшный ветер, а наш папа теперь на море! Я боюсь, не случилось бы что с ним?
И она зарыдала. Адя влез на стул сзади неё, припал к её спине, обнял её и стал целовать щёки, уши и шею, не зная как бы её утешить. Но вдруг, он точно что-то вспомнил, быстро соскочил со стула и опустившись на колени около ног матери, стал молиться вслух:
– Господи, Бог сильный, Всемогущий! Ты имеешь власть остановить бурю. Ты всё можешь сделать, что Ты хочешь. Сохрани папу, чтобы с ним ничего не случилось.
Адя заплакал, говоря эти слова, и сквозь рыдания он повторял:
– Господи, сохрани папу, Иисус Христос, Аминь!
Когда он окончил, Раиса Ивановна тоже попросила: - Господи, сохрани Виктора!
– Не плачь, мама. Мы помолились и теперь Господь сохранит папу. Он добрый и всё может, - сказал Адя и, поцеловав мать, побежал спать. Раиса Ивановна опять почти всю ночь не спала, при каждом порыве ветра она вздрагивала и грустными глазами глядела в темноту ночи. К утру буря утихла. Когда принесли газеты, Раиса Ивановна торопливо прочитала сообщение, в котором описывалось, что причинила буря в эти дни. Сколько бед было на море. Такой бури не помнят. Сколько разбито судов. Пассажирский пароход идущий в Б. погиб, из пассажиров почти никто не спасся.
Раиса Ивановна выронила газету и громко зарыдала. Адя, который тут же подбежал к ней спросил:
– Мама, мама, что случилось?
– Читай, - сказала мать сквозь слёзы, дав ему газету.
Он прочитал несколько раз и сказал:
– Здесь сказано: «почти никто», значит, кто-то всё-таки спасся, и это наш отец. Мы ведь молились, и Бог сохранил его.
Маме трудно было верить этому и она, не обедая, пошла в свою комнату, желая побыть в одиночестве. Поздно вечером принесли следующую телеграмму: «Пароход погиб, я жив. Письмо следует. Виктор».
– Ах! – воскликнула Раиса Ивановна радостно и побежала к няне.
– Слышишь, Виктор жив! – воскликнула она, показывая телеграмму. Затем она побежала в детскую. Мальчик спал спокойно, матери жалко было разбудить его. От радости она поцеловала сына, и он проснулся. Увидев, что Адя открыл глаза, она сказала:
– Адя, отец жив! От него телеграмма.
– Я это знал, - ответил Адя, - Господь добрый и Всемогущий, Он любит нас!
Потом он снова заснул.
С нетерпением ждали в доме Горностаевых письма, так как почту приносили не каждый день. Наконец, почтальон принес письмо с иностранной маркой. Радостная Раиса Ивановна прочитала следующее:
«Дорогая Раиса!
Конечно, ты уже знаешь из газет о судьбе нашего несчастного парохода. Наверное, ты бедненькая скорбишь, думая, что я погиб, как другие. Однако я чудом спасся. Это была страшная ночь. Все пассажиры болели и чрезмерно страдали. Темнота на море была непроницаемая. Волны страшно шумели, море будто стонало. Наше судно страшно трещало, его бросало во все стороны. Стоять на палубе было невозможно, волны захлестывали её, и сильный ветер сбивал с ног. Вдруг раздался страшный треск, и можешь себе представить, какое отчаяние охватило нас, когда к нам вошел капитан, бледный как смерть и объявил, что вода пробилась в судно и с каждой минутой прибывает, и скоро судно непременно погибнет.
– Спасайте себя, кто как может. Я ничем не могу вам помочь, - сказал капитан, и сам горько заплакал, как ребёнок.
Мы побежали на палубу. Накатившаяся волна вынесла нас в открытое море. Увидев, что судно тонет, я постарался отплыть подальше, чтобы не захватил водоворот. Ты знаешь, что я хороший пловец, но чем это могло мне помочь? Только отстрочить мою окончательную погибель, ничего больше.
Со мной на воде держался какой-то датчанин. Он добрался до одной опрокинутой лодки. Ему удалось как-то перевернуть и влезть в неё. Я последовал за ним. Но чем поможет лодка без весел в такую бурю. Она могла разбиться или наполниться водой, и нам нечем было бы вычерпать воду. Я ясно видел, что погибель неизбежна. Я стал мысленно прощаться с вами, мои дорогие.
Видел тебя, моя дорогая Рая, Адю и Мику в нашей уютной светлой гостиной. Мне живо представился Адя с его вдохновенным лицом, с простертой рукой говорящий: - И над водою носился Великий Сильный, Всемогущий Дух и что Он повелевал, то и делалось...
И знаешь Рая, вдруг мне подумалось, что если это правда? И Он теперь носится над этой водой, в которой я погибаю? Я воскликнул: - Если Ты действительно есть, и Ты Всемогущий, то сделай невозможное – спаси меня!
Прошло несколько минут после этого, вдруг нас осиял сильный свет, это был прожектор с огромного судна, проходящего мимо нас. Судно это видело остатки нашего парохода и, освещая прожектором море, искало, нет ли, погибающих, чтобы спасти их. Свет осветил нас несчастных, мечущихся в челноке, судно это замедлило ход. Тот час же была брошена лодка в воду, в неё быстро вскочили два матроса, взяли торопливо весла и с опасностью для жизни направились к нам.
Добравшись до нас, они приняли нас в свою лодку, а челнок толкнули, сказав: пусть он ещё кому-нибудь послужит. Борясь с волнами и ветром, мы добрались до корабля и, наконец, нас подняли на палубу. Ты не можешь себе вообразить моего блаженного состояния, когда я почувствовал себя в безопасности. С меня сняли всё мокрое, надели сухое, положили в постель и отогрели горячим чаем!
Весь мой багаж погиб, осталось только то, что было на мне, да в кармане пиджака мой паспорт. Да, я потерял всё: и деньги и вещи, но я не жалею, я приобрел несравненно больше - я узнал, что есть Бог Всемогущий и Сильный и многолюбящий, скажи это Аде.
Я доехал до М. и теперь нахожусь в гостинице М. Пришли мне деньги, чтобы я мог одеться и поехать к месту назначения, а потом тотчас же вернусь к вам, и мы вместе возблагодарим и прославим Бога, спасшего меня и выведшего меня из тьмы неверия.
Твой Виктор».

<<< К предыдущему      [ К оглавлению ]          К следующему >>>