Продолжение. Начало в №10>>> Спустя полчаса, глубоко растроганный доктор, стоял у окна своего кабинета и смотрел в сад. Все его сыновья увлечённо играли в крокет. Все, кроме одного, только что принесшего ему так много радости. Карл ушёл со своим учебником греческого языка наверх, к Адели, чтобы одинокой больной составить компанию.
Доктор, задумавшись, смотрел на своих детей. Некоторые из них были дети Небесного Царя! Но было странно и неестественно, что он, отец, этого не знал. Ни у кого из них он об этом никогда не спрашивал. Вообще, говорил ли он когда-нибудь с ними об Иисусе Спасителе? Конечно, он регулярно проводил с ними утренние и вечерние молитвы, это правда. Но ни чтением глав из Евангелия, ни через молитву «Отче наш» дети не могли проникнуть в его сердце, а он – в их сердца. Он чувствовал, что не смог передать детям любовь к Господу.
В это мгновение он почувствовал прилив горячей любви, как к детям, так и к Господу. Он хотел бы отдать многое, отдал бы всё, чтобы иметь твердую уверенность, что все его сыновья – дети Божии.
С особой заботой остановился его взор на красивом, сильном облике старшего сына. Что бы он не отдал за то, чтобы Роберт пришёл к нему так же, как Карл, и сказал: «Отец, я принадлежу Господу».
Вдруг под окном послышались голоса. Доктор наклонился. Его супруга заботливо удаляла гусениц с розового куста, а рядом стояли Лена и Хильдегард, оживлённо с ней разговаривая.
– Дети, не делайте лишних хлопот, – было первое, что услышал доктор. По-видимому, это был отрицательный ответ на какое-то предложение. – В твоей комнате нет места для кровати Адели.
– Тётенька, там есть место, мы точно померили. И Адель с удовольствием хочет этого. Она уже сказала, что часто ночью нуждается в чём-нибудь, и нет никого, кто ей подал бы.
– Я не понимаю, дети, для чего всё это нужно?
– Но, тётенька, Карл же не может придти в спальню Адели, когда она в постели.
– Конечно, нет. Но я не понимаю, для чего Карл должен туда идти?
– Потому что Адель хотела бы вместе с нами читать Библию, – сказали обе девочки в один голос.
Бедная мать вздыхала:
– Наверно, ни у кого нет времени переставить кровать Адели. К тому же, Адель вовсе не может так рано вставать, как вы этого хотите, – было последним доводом, который она употребила в свою защиту.
– О, тётя, Адель говорит, что она всегда с четырёх часов уже бодрствует и не может больше спать. Она рада, если я одену её в шесть часов! – воскликнула Хильдегард.
– А Карл поможет переставить кровать, – прибавила Лена. – Это не побеспокоит ни одного человека.
Теперь, вероятно, последовало согласие, потому что доктор увидел, как обе девочки обнимали и целовали мать его семейства.
Начиная с этого времени, Карл прилежно участвовал в утреннем чтении Библии.  – Я больше не пойду в школу, – сказал Виктор с твёрдостью, заслуживающей внимания; при этом он резко положил свою ложку на край опустевшей тарелки.
– Что это значит? – спросил отец.
– Если у кого-то были бы такие братья, как у меня, тогда он не смог бы ходить в школу, – объяснил Виктор.
– Ты говоришь загадками! Что злого сделали тебе братья?
– Действительно, неловко, отец, если один получает в классный дневник замечание, другой не знает свою песню и остаётся после уроков, третий читает открыто, в перерывах, Новый Завет, а самый старший говорит господину профессору в лицо, что он не справедлив.
– Роберт! – воскликнул доктор.
Роберт покраснел и, разгорячившись, сказал:
– Он, действительно, несправедлив, отец. Моё сочинение было, безусловно, самое лучшее, и, всё-таки, он поставил мне четыре. А Эрнест Гузи, у которого сочинение было хуже, получил пять.
– Хоть бы раз ты спустился со своей высоты, Роберт, – сказал доктор озабоченно. – Из тебя, действительно, не будет ничего хорошего, если не признаешь, что ты нисколько не лучше, чем твои товарищи. Смирение – краеугольный камень, и Бог ни на чём ином не строит, как на смирении.
Роберт сердито оттолкнул свою тарелку и в продолжение обеда больше не сказал ни слова. Он почувствовал себя глубоко обиженным. Роберт мог быть внешне крайне любезным, но недооценка его способностей делала его совсем неприветливым.
– Кто из вас опять заслужил такое порицание, что его записали в классный дневник? – тихо спросила мать.
– Я, – проговорил Роланд. – Это ужасно, что я математику так быстро понимаю, и мне очень скучно ждать, пока другие её поймут. Сегодня мне в руки нечаянно попал из кармана кусочек глины, и вдруг из него стала получаться голова человека. И, представь, отец, когда учитель её увидел и поближе рассмотрел, то она была очень похожа на его голову! Это было так странно, – закончил он, разражаясь смехом.
Доктор также не мог удержаться от улыбки, но потом сказал довольно строго:
– Это не может так продолжаться, Роланд. Ты получил уже третье замечание после летних каникул. Ты должен взять себя в руки, и свои «гончарные» работы делать в свободное время, а не в школе.
Роланд посмотрел с сожалением на свои руки, которые всегда делали неправильные вещи и не вовремя. Потом он пододвинулся ближе к Гарри, сидящему рядом с ним, и спросил устрашающим шёпотом:
– Что же ты, человек, опять сделал?
Маленький Гарри боролся со слезами:
– «Литьё часов Бреслау» – такое трудное, – пожаловался он, – я знаю, что никогда его не выучу наизусть, даже если бы и учил всю жизнь.
Роланд разразился неудержимым смехом и никак не мог остановиться, хотя и понимал, что этого делать нельзя. Для прекращения смеха он пытался затолкать себе в рот салфетку, но из-за этого чуть не подавился, и, вскочив и опрокинув стул, выбежал из столовой, хлопнув дверью.
Остальное время обеда прошло в неловком молчании. Родители казались озабоченными, Роберт смущённым, Гарри чуть не плакал, а Виктор едва сдерживали смех. Только Вальтер болтал беззаботно, как всегда. Он заявил с важным лицом, что мать чистильщика сапог, Петра, больна, и бедный Пётр очень печальный.
Грустно расходились члены семьи после обеда. Карл обнял печального Гарри, говоря:
– Не расстраивайся, мальчик! Я охотно помогу тебе в учёбе, приходи всегда ко мне, уж вместе мы с этим справимся.
Малыш благодарно посмотрел на него. Остальную часть дня он был неразлучен со своим старшим братом.
После обеда Хильдегард сразу решила посетить мать Петра. По разрешению госпожи докторши, она пошла на кухню за миской супа для больной. Войдя в кухню, Хильдегард услышала, как горничная Анна сказала кухарке:
– Вы ведь сами понимаете, что это некрасиво. Каждое утро Хильдегард усаживается читать Библию вместо того, чтобы помочь мне выполнить работу.
– Ну, Анна, – успокаивала её Лиза, – не так уж плохо всё, как ты говоришь. На нашу золотую Хильдегард нет причин жаловаться.
Подошла Хильдегард.
– О, Анна, мне, действительно, жалко, что я тебе по утрам не помогала, – сказала она с сожалением. – Это, с моей стороны, некрасиво и недружелюбно. Пожалуйста, прости мне! С завтрашнего дня я буду вставать каждое утро в пять часов и убирать комнату Адели, чтобы у тебя не было с этим проблем. Наши кровати я всегда застилаю сама. Рада, что ты мне это напомнила. – Она взяла мисочку с супом, и радостная ушла.
– Что вы теперь скажете? – спросила Лиза.
Анна бросила на неё высокомерный взгляд и вышла с подносом в столовую. Она не могла не покраснеть от стыда.
Вечером Хильдегард очень удивилась, увидев в кухне Роланда, который, сняв пиджак и закатав рукава рубашки, тщательно чистил сапоги Ханса. Пётр сегодня казался радостнее, чем обычно; он стоял рядом с Роландом и с важным видом давал указания в работе.
– Что здесь происходит? – спросила Хильдегард, смеясь.
– А, это ты, Хильдегард, – сказал Роланд, смотря с удовольствием на блестящий сапог. – Я должен теперь стать чистильщиком сапог. Мы с Петром пришли к выводу, что из нас обоих не выйдет ничего путного, если мы с тобой не будем читать Библию. А так как Пётр всегда в это время чистит сапоги, то он не может прийти. Поэтому я должен изучить это дело и помогать ему каждое утро, чтобы мы в половине седьмого были готовы читать Библию.
– А любите ли вы Господа Иисуса? – спросила Хильдегард.
Роланд задумался:
– Я не знаю, – сказал он, – но я хотел бы Его любить. Во всяком случае, я хочу узнать, что нужно делать, чтобы учитель больше не писал в дневник замечаний, и чтобы отцу и матери не нужно было больше хмуриться.
– Да, Роланд, этому ты, действительно, должен учиться. Это, естественно, мы сами не можем сделать, это сделает Христос.
– Нам можно придти читать? – спросил Роланд.
– Если только Адель разрешит, – ответила Хильдегард, сомневаясь. – Ты же знаешь, у неё всегда страх перед тобой, потому что ты постоянно наводишь беспорядок на её книжном столе, едва войдёшь в её комнату; и всегда свистишь.
– Я буду спокойным, как голубь, – пообещал Роланд. – Хильдегардочка, поговори с ней обо мне, ты умеешь это так красиво делать.
Хильдегард поговорила с Адель о мальчиках. Адель не сразу с этим согласилась, так как не верила в добрые намерения Роланда. Но, наконец, она решила, что присутствие Карла будет достаточно для обуздания этого забияки. Так оба мальчика получили разрешение являться каждое утро в половине седьмого в комнату Адели, чтобы участвовать в общем чтении Библии. На каменной садовой изгороди сидели Гарри и Вальтер: один скрестив ноги, другой, болтая ими, и слушали звон колоколов, которые возвещали, что сегодня воскресенье.
– Ну, теперь ещё раз, – сказал Гарри, когда звон утих. – Запомнил, Вальтер? Скажи ещё раз первую строчку.
– Мой папа самый сильный на свете, – начал малыш.
– Нет, Вальтер, так неправильно. Ты должен сказать: мой Отец самый сильный на свете. Начни ещё раз. Постарайся хоть теперь сказать правильно.
– Да, хорошо, – согласился малыш. – Мой Отец, самый сильный на свете.
– Это, наконец, правильно. Теперь дальше повторяй, что я скажу: в бесконечном блаженстве живёт.
Вальтер послушно повторил.
– Теперь обе строки вместе:
Мой Отец самый сильный на свете,
В бесконечном блаженстве живёт.
Когда малыш безошибочно повторил, его приветливый наставник подсказал следующие строки:
Царства мира во всей Его власти,
Так же золото и серебро.
Вдруг над забором появилась чья-то голова. Это была девочка с бледным лицом и растрёпанными волосами. Большие чёрные глаза смотрели странным, требовательным взглядом на мальчиков. Вальтер хотел заплакать, но вовремя вспомнил, что у него рядом есть защитник, и он с любопытством стал разглядывать её.
– Ты печальная или злая? – спросил Гарри после того, как основательно рассмотрел пришедшую.
– Вы должны сказать мне, как зовут вашего богатого отца, – сказала девочка сердито.
– Не думаю, что папа богат, – сказал Гарри. – Я часто слышал, как он маме говорил: «Дорогая, это сверх наших возможностей». Возможности – это, ведь, деньги, не так ли?
– Но вы сейчас сто раз говорили, что ваш отец богат! – воскликнула девочка с нетерпением.
– Ах, так! – удивился Гарри. – Я думаю, что это другой отец. Вероятно, это отец Хильдегард.
– Приведи сюда Хильдегард, – сказала девочка.
Это повеление было такое решительное, что Гарри не осмелился ослушаться. Он соскочил с забора и побежал в жасминовую беседку, где сидела Хильдегард и писала свой перевод по французскому языку.
– Кто такая Хильдегард? – спросила девочка тем временем у Вальтера.
– Царское дитя, – объяснил малыш, который часто слышал, как Хильдегард пела эту песню.
Тёмные глаза девочки сверкнули.
– Принцесса, – шепнула она про себя.
Хильдегард осталось написать только одно предложение, но она сразу вскочила, когда Гарри её позвал, и последовала за ним к этой «странной женщине», как её назвал Гарри.
Когда Хильдегард появилась у забора, девочка поклонилась почти до земли.
 – Хлеба! Принцесса, умираю! – воскликнула она умоляюще, с поднятыми руками.
Хильдегард испуганно посмотрела на исхудавшее лицо.
– Кто ты? – спросила она и, повернувшись к Гарри, сказала:
– Беги скорее к маме и попроси немного хлеба и молока.
Девочка ухватилась своими костлявыми руками за её руку.
– Ты больная? – спросила Хильдегард сочувственно.
Бедная девочка глядела на неё глазами, полными безутешного отчаяния.
– Я бедная, крайне бедная, помогите мне, принцесса!
Хильдегард нежно погладила своей мягкой рукой её впалую щеку.
– Я не принцесса, – сказала она дружелюбно. – Я простая дочь врача, но мои отец и мать умерли.
Девочка закрыла лицо руками и села на камень, на котором она раньше сидела. Безутешно качаясь взад и вперёд, она повторяла:
– Не принцесса, отец – не царь. Тогда всему конец, тогда нет помощи.
– Я знаю Того, Кто всегда охотно помогает, и Кто может помочь, – осмелилась робко сказать Хильдегард.
Бедная девочка быстро посмотрела вверх. Её чёрные глаза на худеньком личике были полны ожидания.
– Как его имя? – спросила она.
– Иисус, – Хильдегард ласково смотрела на девочку. – Он очень богатый и могущественный, и любит тебя.
– Меня? – девочка недоверчиво потрясла головой. – Он ведь совсем не знает меня.
– Безусловно, Он знает тебя. Только ты не знаешь Его, – сказала Хильдегард живо. – Хочешь, я расскажу тебе о Небесном Отце?
– Гарри пришёл! – воскликнул Вальтер радостно, так как ему уже стало немножко жутко.
Гарри принёс большой бутерброд и полную кружку молока. Хильдегард протянула это девочке, которая тут же начала жадно кушать.
– Вальтер, ты должен идти к маме, – сказал Гарри, но так как малыш сопротивлялся, он взял его за руку и, без лишнего разговора, увёл. Хильдегард осталась одна с чужой девочкой, и прошло довольно много времени, прежде чем она опять пришла к детям.
– О, тётя, это всё так печально! – воскликнула Хильдегард и рассказала о скудной жизни полуголодной девочки.
Она жила вместе с отцом, который работал то тут, то там, но всё, что получал, сразу пропивал в кабаке. И тогда приходил домой страшно сердитым.
– О, эта бедная, бедная девочка, – сказала Хильдегард со слезами на глазах. – Отец бьёт и ругает её. И однажды даже поранил свою дочь ножом, так что у неё теперь большая рана на плече. Он говорит, что дочь должна доставлять деньги, чтобы можно было больше выпивать, но дочь такая слабая и худая, что никто не хочет взять её на работу. О, тётя, это слишком печально! Бедный, несчастный мужчина. Какой же он отец?!
– Тебе не надо сочувствовать этому старому пьянице, – сказал Роберт, который случайно услышал их разговор. – Так ему и надо, что у него всё так плохо идёт, раз он такой скверный человек.
Кровь прилила к лицу Хильдегард:
– Как ты можешь так говорить, Роберт! – воскликнула она возмущённо. – В глазах Иисуса этот мужчина нисколько не хуже, чем ты, и он так же нуждается в помощи, как и ты.
– Я ведь не желаю твоей помощи, ты, великая святая, – сказал Роберт, бросая уничтожающий взгляд на дрожащую от волнения Хильдегард.
Хильдегард побледнела; всхлипывая, она закрыла лицо руками и умчалась из комнаты. Горько плача, она долго стояла на коленях в своей комнате. «Спаситель, прости мне», – повторяла она всё снова и снова. Прозвенел звонок на ужин. Хильдегард вскочила и побежала вниз. Она не думала ни о своём заплаканном лице, ни о растрёпанных волосах, не обращала внимания и на то, что все члены семьи уже сидели за столом. Она подошла сразу к Роберту, любезно посмотрела на него и сказала умоляюще:
– Прости меня, Роберт, это было очень некрасиво с моей стороны, что я с тобой так разговаривала.
Роберт с удивлением посмотрел на неё и немножко смутился.
– Пожалуйста, скажи, что ты мне прощаешь, – попросила Хильдегард ещё раз и протянула ему робко свою маленькую руку.
Странное, необъяснимое чувство почтения овладело Робертом. Ему казалось, будто эта маленькая, с заплаканным лицом девочка, ему так дорога, что он охотно обнял бы её. Он взял протянутую руку девочки и сказал мягко:
– Ладно, Хильдегард.
Со вздохом облегчения она села к столу и начала наливать чай в чашки. Весь вечер она была тихая и серьёзная, но её лицо отражало радость, которой не было на лице Роберта. – Что мы сегодня будем читать? – спросил серьёзно Роланд, присев рядом с Карлом, чтобы во время чтения смотреть в его Библию. – Вероятно, что-то очень интересное?
– Мне кажется, что всё интересно, – сказала Лена, будто делая открытие.
– Историю из пятнадцатой главы Ев. Матфея, с двадцать второго стиха, о женщине-хананеянке, – сказал Карл. – Кто хотел бы читать сегодня?
– Я, – ответил Роланд быстро. Звучным, ясным голосом он начал читать, но уже на втором стихе остановился.– Карл, ты не думаешь, что меня так же иногда мучит злой дух? Это тогда, когда я бываю дикий и балованный, и опять делаю всё, чего нельзя делать.
Карл ответил:
– Да, я знаю, что это искушения сатаны, ибо он хочет нас каждого вести к падению. Откройте первое послание Петра, пятую главу, и мы посмотрим, что написано в восьмом стихе.
Адель первая нашла это место. В последнее время она хорошо познакомилась со своей Библией. «Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить», – читала она.
– Если бы он каждый раз громко рычал, – произнёс Роланд, – чтобы я заметил, что это он, тогда я его одолел бы.
– Ах, Роланд, его уж можно заметить, – сказала Лена. – Но мне кажется, что победить его вовсе не так легко.
– Мы сами, вообще, не можем его победить, – сказал Карл, – мы должны надеяться на Иисуса. Конечно, мы должны свою волю полностью покорить Ему и доверяться твёрдо в Его руки, и знать, что победит Христос!
– Следующий стих: «Противостойте ему твёрдою верою…» Не обозначает ли это то же самое? – спросила Хильдегард.
– Несомненно. Верить – значит, вверяться Иисусу. Твой отец ведь тоже говорил так?
Хильдегард кивнула.
– Женщина-хананеянка (Мф. 15, 22) делает это так прекрасно, – сказала она. – Она доверяет свою дочь полностью Господу. Не читать ли нам дальше?
Роланд прочитал всю историю до конца. При словах: «…и исцелилась дочь её в тот час», Пётр толкнул Роланда, который сидел рядом с ним, и прошептал:
– Разве Иисус Врач, как и твой отец?
Роланд чуть не рассмеялся, но Карл, который услышал вопрос Петра, спокойно закрыл ему рот рукой и сказал дружески:
– Иисус гораздо более могущественный Врач, чем наш отец, Пётр. Он – Единственный, Кто всегда может исцелять и Кто всегда может помогать. Нам только нужно молиться и доверяться Ему. Давайте споём про Врача-Иисуса.
Все начали радостно:
Иисус – наш Врач и Исцелитель,
Во всех бедах Он поможет нам.
В Небесах введёт в Свою обитель,
Мук и горя ведь не будет там!
– Что мне особенно в этой истории нравится, – сказала Хильдегард, когда они закончили петь, – это то, что мать очень любит свою дочь. Я часто слышала, как моя мама неустанно молилась за меня.
– Великую, благородную родительскую любовь мы, вообще, часто встречаем в Библии, – сказал Карл. – Не вспоминаются ли вам ещё истории, где отцы и матери показывают, как дороги им их дети, и как они их всегда доверяют Господу Иисусу?
– Царедворец, – сказала Лена (Иоан. 4, 46).
– Отец мальчика-лунатика, – добавила Адель (Мф. 17, 15).
– Начальник Иаир, – промолвил Роланд (Мрк. 5, 22).
– Женщина из Сонами, – сказала Хильдегард, – та, чей маленький сын умер от солнечного удара.
– Я хотела бы, чтобы и теперь отцы и матери так любили своих детей, – вздохнула Лена.
– О, Лена, твой отец точно любит тебя, – сказала Хильдегард испуганно.
– Но я этого совсем не замечаю, – ответила Лена. – Ты думаешь, что маленькая дочь Иаира это тоже никогда не замечала?
Хильдегард, ища помощи, смотрела то на Карла, то на Адель и, наконец, сказала озадаченно:
– Но это непременно должна быть наша вина, если мы этого не замечаем, но не вина отца, не так ли?
– Я тоже так думаю, – сказал Карл. – Это зависит, наверно, оттого, что у нас нет достаточно любви и доверия к родителям. Если бы эта женщина-хананеянка не пришла доверчиво к Иисусу, тогда дочь не заметила бы, как она дорога была для матери. Я думаю, что мы должны прийти к своим родителям и показать им свою любовь и доверие.
– Ты всё-таки сделай это, Лена, – порекомендовал Роланд. – Подойди к своему отцу, поцелуй его и скажи: «Отец, я так люблю тебя!» И тогда сразу проси у него Библию, ты уже давно достала бы себе Библию. Эта женщина-хананеянка ведь тоже просила сразу.
Лена как будто колебалась. Её отец казался ей слишком недоступным. Но когда они все вместе встали на колени молиться, она быстро и очень настойчиво стала просить: «О, Спаситель, помоги, чтобы я могла от всего сердца любить своего отца».
И, к великому удивлению Адели, робкий Пётр добавил, со своей стороны:
– Прошу, Господь Иисус, исцели мою мать так же, как Ты исцелил дочь этой женщини-хананеянки. Когда доктор в полдень шёл домой после посещения больных, Роланд встретил его в воротах сада и, обнимая, воскликнул:
 – Папочка, подари мне Библию!
– Тебе, Роланд? – спросил отец удивлённо. – Разве ты хочешь читать Библию?
– Я читаю её уже давно, папа! Хильдегард читает с нами, и мы, действительно, нуждаемся каждый в своей Библии. Прошу, подари мне, пожалуйста!
– Если бы я только знал, что ты к этому серьёзно относишься, Роланд. Да, совершенно серьёзно, папа. Я хотел бы стать царским дитятею, как Хильдегард и Карл. Знаешь, как хочется полностью принадлежать Господу и всегда только то делать, что хочет Он. Карл говорит, что этому научаются тогда, когда читают Библию.
Роланд удивился, когда отец вдруг обнял его и сердечно поцеловал.
– Пусть Бог благословит тебя, дитя моего сердца! – сказал он. – Когда же мне купить Библию? – добавил он, улыбаясь.
– Теперь, сразу, и, послушай, папа, она должна выглядеть точно так, как у Хильдегард.
Доктор взял маленькую, в красном переплёте Библию и немножко пролистал её. Многочисленные места были подчёркнуты. Золотой крестик на красной шёлковой ленточке вложен у 15 главы Евангелия Матфея, а слова: «Велика вера твоя, да будет тебе по желанию твоему», – были отмечены толстой чертой. Рядом с «верой» было карандашом написано: «доверие».
На первом листе Библии доктор нашёл надпись, сделанную рукою отца Хильдегард, своего же друга:
«Кровь Иисуса Христа, Сына Божия, очищает нас от всякого греха» (1 Иоан 1, 7), и
«Кровь Иисуса теперь
Погасит мою вину,
Грех, который кроваво-красный,
Будет убелён».
Под этими словами было написано тонким почерком его супруги:
«Голгофская Кровь спасла меня,
Радость и мир чувствует теперь душа,
Бог усыновил меня.
Слава Имени Его!» – Папа!
– Ну что, мальчик?
– Папа, и Пётр тоже нуждается в Библии.
– Какой Пётр?
– Чистильщик сапог, Пётр. И его Библия должна выглядеть так же, как и Хильдегард.
– Пётру нужна Библия для того же, что и тебе? – спросил доктор, направляясь вперёд, ибо Роланд сильно тянул его к книжному магазину.
– Да, отец! – ответил он.
После мгновенного размышления Роланд проронил:
– Папа, тебе не кажется, что у меня есть сходство с женщиной-хананеянкой?
– Нет, – удивлённо ответил доктор, – этого я не заметил.
– Я думаю, что я прошу тебя так же много, как она просила Иисуса. Я твёрдо верю, что ты сделаешь то, чего я так сильно желаю.
Отец улыбнулся:
– Было бы ещё лучше, если бы ты от неё учился доверять Самому Иисусу.
После обеда Роланд побежал к Лене узнать, как она справилась с просьбой о Библии.
– Не очень хорошо, – ответила Лена грустно. – Отец так удивлённо смотрел на меня, что я совсем забыла сказать: «Я люблю тебя, папа». И теперь я не уверена: истинно ли я люблю своего отца? Ведь это так странно, почему я не могу так просто сказать эти слова.
– Может быть, надо просить Иисуса, – сказал Роланд, – чтобы пришла в сердце любовь к другим. Пойдём и попросим Его об этом.
Дети усердно молились, и в последние дни взаимоотношения Лены с отцом, действительно, изменились. Вскоре Лена имела такую же маленькую Библию, с красным переплётом, как у Роланда и Петра. Госпожа докторша находила несколько раз время для посещения опекаемых Хильдегард – несчастного пьяницы и его дочери. Она, любящая порядок, нашла их маленькое хозяйство в крайне убогом состоянии, а самих людей – погибающих от голода, холода, грязи и нищеты, так что её сострадательное сердце не могло это перенести.
С помощью Лизы и одной прачки она основательно очистила убогую комнату, достала одежду, чистое бельё и каждый день посылала девочке сытную пищу.
– По-моему, их положение может поправиться только тогда, когда они оба изменятся, – объяснила она своему супругу. – Девочка бродит кругом по улицам вместо того, чтобы чинить одежду и варить отцу пищу, а отец страшно выпивает.
– Я думаю, что эта девочка не в здравом уме, – сказал доктор. – Я ходил к ним, чтобы посмотреть рану на её плече, и нашёл, что девочка немножко слабоумная. Она рассказывала мне, что когда она была маленькой, отец давал ей много вина.
– О, это страшно! Бедное дитя. Хильдегард ей и отцу часто читала и рассказывала об Иисусе, но я сомневаюсь, что от этого будет много пользы. Мужчина вчера, между прочим, сказал мне: «Если Бог и десять раз существует, выпивать я, всё-таки, не перестану». Тяжело было это слушать.
– Я постараюсь найти время для разговора с ним, – сказал доктор. (окончание следует) <<< К предыдущему [ К оглавлению ] К следующему >>> |
