Продолжение.Начало в № 1–2 с.г.

                                        Глава 3.Новые страдания.

     Семья Крапивника начала переживать много тяжестей от характера своего отца. Даже оба сына, которых обычно отец хвалил за их работу, слышали от него только укоры. Из-за этого сыновья были такие возбуждённые и недовольные, что своё зло и недовольство они должны были на кого-то выливать. И, конечно, этим человеком стала Эвели. Отец и братья постоянно её дёргали: то она не там стоит, то не то делает, то мешается под ногами. Бранили её за то, что она ничего в доме не делает, а уже довольно большая и могла бы что-то делать.
     Крапивник уже достиг одной желанной цели: он приобрёл корову. Но у него ещё оставалось невыполненное желание – купить у соседа тот чудесный участок земли, который приносил хороший урожай. Он знал, что сосед хочет его продать, если появится покупатель, который сразу выплатит всю сумму денег. Крапивник думал об этом уже семь лет, днём и ночью, и держал семью в очень жёстких условиях, чтобы откладывать каждый лишний пфеннинг для покупки участка. Он надеялся, что тот участок может дать хороший доход, и тогда в будущем они смогут жить лучше, не экономя на всём, как теперь. Наконец, в одно воскресенье он решил пойти к соседу поторговаться.
     Этот сосед жил совершенно один, он никогда не был женат и заботился обо всём сам. Многие хозяйственные работы с годами стали ему не под силу, иначе он ни за что не продал бы этот чудесный участок. До сих пор ни один покупатель не показался ему подходящим.
     Когда Крапивник к нему вошёл и сказал, что он хотел бы у него купить землю, то сосед бросил на него пылающий гневом взгляд. Заросшее бородой лицо и взъерошенные волосы, глаза, полные гнева – таков был вид у этого человека. Он сказал, что удивляется Крапивнику, что тот осмелился просить у него землю, что он не хочет иметь с ним никакого дела. И Крапивник должен хорошо знать, почему это так. Тогда он молча показал Крапивнику на дверь, не говоря больше ни слова.
     Смущённый хуторянин ушёл, поняв, что говорить больше не о чем. Он думал, что сосед давно забыл и простил ему то, что случилось двадцать лет назад. Оказалось, что это не так.
     Одна груша стояла как раз между их полями, и каждый из них считал её своей. Однажды они так разругались из-за этой груши, что подали дело в суд. Дерево присудили Крапивнику. И раз на суде он победил, то считал дело давно забытым и думал, что сосед так же относится к этому.
     С того воскресенья, как хуторянин получил отказ, он стал в семье невыносимым. Ему никто не мог угодить, и он становился всё более и более яростным. Крапивник теперь ни днём, ни ночью ни о чём не думал, как только о том, как получить эту землю, на которую он в поте лица копил деньги и семь лет жил в такой скудости. Теперь он видел, что все его старания были напрасны. Этого он не мог вынести. Этот желанный кусок земли был самым хорошим на всей горе. Он лежал не только под полным солнцем в полдень, но он располагался вдоль горы, так что получал и вечерние лучи солнца.
     Угрюмо размышлял теперь Крапивник: как же ему быть? И он решил снова идти к соседу и просить его об этой земле. Он готов был ещё работать три года в поте лица, чтобы предложить соседу больше денег, чем он просил, лишь бы получить эту плодородную землю.
     В воскресенье вечером, когда стало темнеть, Крапивник снова пошёл к соседу. Среди белого дня он не хотел идти, чтобы люди не видели его. Дом находился довольно далеко от дороги. Соседа звали Средник, так как его хутор находился посредине горы.
     Средник стоял в дверях амбара, когда Крапивник вошёл во двор. Он, Крапивник, медленно подошёл к хуторянину и с волнением сказал:
     – Я снова пришёл ради этой покупки, думаю, что мы сможем как-нибудь поладить.
     – Моё мнение вы знаете, – сказал Средник, не двигаясь с места.
     – Но я могу платить больше, чем вы поставили цену!
     – Это для меня совершенно безразлично!
     – Но я ещё добавлю и всё плачу наличными! – в отчаянии сказал Крапивник.
     – Что я сказал – вы знаете, – последовал ответ.
     – Сколько желали бы вы за это? Я ещё прибавлю, скажите вашу цену, – не отставал Крапивник.
     – Вы не получите мою землю, даже если мне придётся стать нищим! И если вы будете здесь стоять и просить хоть до Нового года – другого ответа вы не получите! Это всё! – с этими словами Средник повернулся и пошёл в дом.
     Крапивник был так рассержен, что сжимал от злости кулаки, но делать было нечего. Тот план, который он годами лелеял, провалился окончательно. Как полуживой, пошёл он домой.
     Это время для Эвели было очень тяжёлым, так как она не знала, как себя вести, чтобы никто не рассвирепел бы. У неё было одно утешение – по вечерам быть у Бена и видеть его ликующую радость при её приходе.
     Между тем подошло лето. Преподаватель в школе сказал детям, что со следующей недели начинаются каникулы, и они в течение шести недель не будут ходить в школу. Это было большое известие, которое Эвели спешила сообщить Бену. Теперь дни были такие длинные и она думала, что мама разрешит ей после обеда ходить к Бену, тогда у них будет много времени, чтобы интересно провести его вместе.
     После школы Эвели поспешно поднималась в гору, чтобы скорее рассказать всё Бену. Вдруг она увидела плачущего Бена, который сидел во дворе и от всхлипываний едва мог ей ответить на приветствие.
     – Что с тобой, Бен? Кто-то сделал тебе зло? – испуганно спрашивала Эвели.
     – О, всё пропало, – всхлипывал он, – ты никогда больше не сможешь прийти, мы не можем больше быть вместе, я должен уйти. О, всё пропало!
     Эвели была крайне поражена и испугана.
     – Куда ты должен уйти? Кто тебе это приказал? – спрашивала она с большим волнением. Но ей пришлось ждать довольно долго, пока Бен мог собраться с силами, чтобы понятно рассказать, что случилось.

     Сегодня, уже рано утром, Бен упал со своего стула, и, когда он очнулся, то лежал на земле и не мог сам встать. Он долго звал тётю, но она, видимо, не слышала. Так ему пришлось продолжительное время лежать на земле, очень болело в боку и болит до сих пор. Наконец, через долгое время, пришла тётя. Она пошла к врачу и всё рассказала, что с ним случилось. Доктор сказал, чтобы завтра же его привезли в больницу, и он останется там на длительное лечение.

     Эта весть была грустной и для Эвели. Теперь, когда наступили каникулы и стало так много свободного времени, она не сможет ходить к Бену.
     Девочка села на землю рядом со стульчиком и думала о том, что завтра Бен должен идти в больницу, к совсем чужим людям, и, может быть, он больше никогда не придёт сюда. От этих мыслей она тоже стала тихо плакать, а Бен, видя это, опять стал безутешно рыдать. Сегодня они не могли учиться и не могли даже разговаривать.
     На следующее утро, когда Эвели шла в школу мимо дома, где жил Бен, она не увидела больше стульчика под берёзой. Значит Бена уже утром увезли в больницу. У Эвели в горле стал какой-то комок, и ей очень хотелось плакать. Но она сдержала себя, она не хотела, чтобы в школе видели её заплаканные глаза.
     На обеде у родственников она тоже чувствовала себя очень плохо. Младший брат Ханс опять начал её дразнить:
     – Эвели должна стать монашкой, каждый день она опускает свои глаза всё ниже и ниже. Скоро она не откроет их совсем и будет жить, как крот.
     На эти слова раздался дружный громкий смех.
     После этого Эвели, оставшись с бабушкой наедине, поведала ей о своём горе. Она рассказала ей всё, что случилось с Беном, и что теперь она, быть может, уже никогда его не увидит. Но бабушка ей ответила, что никогда нельзя забывать о том, что если Бог посылает человеку какое-то тяжёлое переживание, то этим Он хочет открывать большее благословение, но сразу люди этого не могут увидеть и понять. Но когда мы это принимаем, как от Бога, тогда вдруг видим и чувствуем, что за всё надо только благодарить Бога.
     И сейчас Эвели должна думать не о себе, а о Бене, что ему в больнице будет лучше. Там он получит хороший уход и не так одинок, как дома. Ведь отец до поздней ночи на работе, а с глухой тётей он почти не может разговаривать.
     Эвели выслушала бабушку молча, она не всё поняла, о чём та говорила. Вскоре она пошла домой в гору, быстро пробежав мимо берёзы, где была тропинка к дому Бена. Она боялась даже смотреть в ту сторону – ведь там было пусто!
     Ещё четыре дня она ходила в школу, и потом начались каникулы. Все эти четыре дня, когда шла мимо дома Бена, Эвели думала о тех красивых послеобеденных часах, проведённых вместе с Беном. И ей часто пришлось глотать слёзы при этих воспоминаниях. Ей было грустно и одиноко.
     Воскресным утром Эвели спряталась в укромный уголок у окна, где она положила васильки, чтобы их засушить и положить в мамин песенник. Она знала, что сейчас придут её братья, чтобы мама приготовила им выходную одежду: пришила пуговицы к рубашкам, выгладила бельё. Они торопили маму быстро это сделать, чтобы не видел отец, так как ему не нравилось, если они хотели нарядно одеваться. Поэтому Эвели хорошо знала, что на это время должна исчезнуть, чтобы не мешать никому.
     Вдруг открылась дверь и послышались громкие шаги. Эвели посмотрела из-под стола на дверь, но это были не братья, ни отец, а двоюродный брат Ханс.
     – Здравствуйте, тётя! А где находится Эвели? Она, наверное, спрятала голову под крылья и залезла в солому, когда увидела, что я иду! Но это ей не поможет, она должна выйти!
     Эвели тихо вылезла из-под стола и, действительно, выглядела так, как будто вышла из соломенного укрытия. Увидев её, Ханс засмеялся.
    .
 – О, ты всё же осмелилась выйти, – продолжал он, смеясь, – бабушка послала меня к тебе. Она сказала, что если бы тебя и меня не было, то ей никто не делал бы добра. И что мы с тобой оба молодцы, слышишь?! А ещё она сказала, что тебе надо идти в больницу, которая в долине. И твоя мама, наверное, не против?
     – А когда же можно идти? – спросила девочка.
     – Сегодня в два часа, и потом ещё можно будет ходить, как я понял, – объявил Ханс.
     – Это, наверное, к Бену? Я могу идти к Бену? – спросила Эвели, ещё полностью всего не понимая.
     – К Беньямину Лорос, – торжественно ответил Ханс.
     От радости Эвели не знала, что и говорить. Она спросила Ханса:
     – Хочешь грушу?
     – Да, конечно, – засмеялся Ханс. – Но у тебя нет их, они же ещё не спелые!
     – Нет, есть! Мама нашла сегодня на верхней ветке чудесную грушу. Она была повёрнута к солнцу и успела созреть.
     С этими словами девочка принесла грушу и протянула Хансу. Она была красно-жёлтая, вся налитая соком.
     – Какая красивая! – воскликнул Ханс, схватил её и вонзил свои крепкие зубы в сочный плод с такой силой, что сок брызнул во все стороны. И она моментально исчезла у него во рту вместе с кожей и хвостиком.
     – Это была наилучшая груша, какую я ел за всю свою жизнь! – сказал Ханс очень довольный. – Я теперь буду всегда заступаться за тебя, Эвели, когда ты снова будешь у нас. И я никому больше не дам тебя высмеивать. Отныне я буду всегда на твоей стороне! Но теперь я должен бежать домой. До свидания!
     Ханс ушёл, а Эвели всё смотрела ему вслед, полная благодарности. Она не ожидала, что в его лице получит себе защитника, и радовалась этому.

                               (Продолжение следует)

<<< К предыдущему       [ К оглавлению ]       К следующему >>>