Это было в 1905 году в маленькой бедной деревушке Чибисовке. Земля в этой деревне не плодородная, без удобрения не родит. А если уродится побольше хлеба, то уже нет сбыта: далеко от железной дороги, да и цена на него падает. Скота рабочего у крестьян совсем мало. Почти все зимой ходят в лаптях, а летом босиком. Одеты бедно, ходят в каком-то рванье. Зато посреди деревни стоит кабак, куда каждый вечер зимой собирались мужики весёлой компанией пьянствовать и снести туда последние гроши, а иногда, пожалуй, последние лапти. На самом краю деревни жил Макар Рогунов с женой Федорой и маленькой девочкой Машкой, как звал её отец. Девочке было пять лет. В избе Макара, как и во всех избах деревни, темно и грязно. А хлеба уже давно нет, ибо какой был, Макар отнёс в кабак. Бывало, Федора со слезами просит:
     – Макар, прошу тебя Христом Богом, не носи муку в кабак, а то нам совсем есть нечего, Маруся у нас совсем засохла... Макар, перестань пить, а то погибнешь. Я вчера в Книжке читала, какую нам прохожий оставил, там написано, что все пьяницы попадут в ад.
     Макар отвечал в озлоблении и с насмешкой Федоре:
     – Не бабье дело, молчи больше, а то я с тобой по-иному заговорю! Муку не таскай в кабак! Ишь, выдумала, да рожь-то кабатчик совсем не берёт, говорит, давай муку. А своей книжкой да адом ты меня не стращай, я, брат, ни во что не верю. Какой там ад, ишь, что выдумала, народ тёмный чем пугать. Нынче вон ребятишки почти что все стали говорить, что никакого Бога нет, а каждый живи, как ему нравится. А то, поди вон, выдумала какую штуку, что моя душа после смерти на суд к Богу пойдёт и ответ держать будет. Нет, я ничего не хочу признавать, оно так лучше и спокойнее жить, а то думай о каком-то аде. Ты поменьше про свою книжку басни рассказывай, а то схватишься, а она в печке будет. Я вон слышу, что ты Машке про ту книжку толкуешь. Смотри, девка, – так Макар увещевал свою жену.
     А Федора с тех пор, как прохожий человек оставил у них в доме Евангелие, да и после его слов, какие она от него слышала о Спасителе, о Его рождении, жизни, страдании и смерти, часто, когда оставалась одна с Марусей, читала Евангелие. Хотя плохо разбиралась, но всё-таки находила в Евангелии утешение и отраду своей усталой душе. Особенно она любила читать о рождении Христа, о Вифлееме, о пастухах, об ангелах, о волхвах, о звезде. Маруся с самого детства отличалась впечатлительностью. Она часто с умилением слушала чтение матери с некоторыми пояснениями. Она много задумывалась, и когда мать ей читала, Маруся задавала вопросы. Но, к сожалению, мать не могла подробно и хорошо объяснить девочке, а объясняла так, как умела.
     Но что особенно волновало девочку, это короткая молитва матери об её отце Макаре, чтобы он перестал пьянствовать, обратился к Богу и чтобы Бог простил ему грехи. Мать просила хранить Марусю от всего злого.
     Когда Маруся оставалась одна и пробовала молиться так, как её мама, то у неё никак не выходило. Она спрашивала свою маму:
     – Почему я не умею молиться так, как ты? Научи меня.
     А мать, бывало, скажет:
     – Эх, дочка, придёт время, и нужда тебя научит молиться.
     – Какая нужда, она где живёт? – спрашивала Маруся.
     – Она тут, – в волнении говорила мать. – Эх, моя милая, поживёшь, всё узнаешь, – а сама отворачивалась, чтобы скрыть свои слёзы.
      Мать, бывало, последний кусочек хлеба отдаст дочке, а сама будет голодная. Так она её любила. Не хотела она, чтобы дочка с таких ранних лет знала обо всём горе, которое она переносила в своей жизни, особенно со своим Макаром. Но вот пришёл час великих испытаний. В одну неделю, сначала Макар, а потом и жена его Федора, заболели сыпным тифом. Как не хотелось Макару думать о смерти, как ни старался усвоить себе слышанное от многих молодых ребят, что мы должны достигать полной независимости и преодолеть всё, смерть всё ближе и ближе подходила к нему. Особенно, когда в бреду он закрывал глаза, она как будто стоит перед ним – такая страшная, с острой косой в длинных руках. Он старался отогнать её, но не мог. И, наконец, Макар умер на восьмой день после заболевания. Федора не могла проводить своего мужа на кладбище: она чувствовала страшный озноб и сильный жар. Она лежала на досках у печи, которые служили им кроватью несколько лет.
     Скоро болезнь взяла своё. Пролежала Федора около месяца, часто бывала в забытье, но глаза её вновь открывались. Она звала к себе Марусю, обнимала её, целовала и плакала. Были моменты, когда ей становилось довольно хорошо. Она могла даже прочесть из Евангелия.
     Была зима, декабрь месяц. Стояли сильные морозы, земля покрылась глубоким снегом. Маленькая избушка Макара чуть виднелась из снега. Было 24 декабря. Пришедши в сознание, Федора как-то особенно почувствовала себя хорошо, и даже с помощью соседки немного приподнялась на подушке. При свете яркого морозного солнца, светившего своими косыми лучами в их окно, она могла прочесть себе и Маше первые две главы Евангелия от Матфея. Она узнала от соседки, что сегодня ночь перед Рождеством Христовым, и ей захотелось снова прочитать любимые места из Слова Божьего о рождении Спасителя. Уставши от чтения, она захотела уснуть. А Марусе сегодня было как-то особенно тревожно. Её детское сердечко как будто чувствовало приближение чего-то страшного.
     Соседка ушла, мама заснула, стало темно. Яркие звёздочки во множестве показались на небе. Маруся лампу зажечь не могла. Соседка обещала придти, но что-то долго не идёт. Наверное, засуетилась в своих делах. Марусе стало жутко. Посматривая в сторону больной спящей матери, она чувствовала, что теряет мать, а потом не может никак её найти. Она готова была разрыдаться, но боялась разбудить мать. Маруся невольно потянулась к окну, чтобы посмотреть: не идёт ли тётушка Марфа, чтобы зажечь лампу и посидеть минуточку возле больной. С трудом Маруся нашла точку с медный пятак, не закрытую льдом от мороза. В неё-то и уставилась одним глазом, чтобы посмотреть на улицу. Тёти Марфы не было видно, но вместо неё она увидела большую звезду, немного выше, чем печные трубы на избах. Маруся долго-долго смотрела на неё и думала: «Не эта ли звёздочка, которая вела мудрецов к Младенцу Иисусу, про которую читала мама?» Она даже вздрогнула, ей показалось, что так холодно было и Младенцу.
     В её детской головке пробежало много мыслей, ей показалось, что эта звёздочка теперь ведёт кого-то к Младенцу Иисусу, и ей как-то особенно захотелось идти туда, куда ведёт эта звёздочка. Но только с мамой, одной как-то страшно. Маруся не заметила, что мать уже проснулась и тихо зовёт её к себе.
     – Тёти Марфы нет? Ты что там, детка, смотришь в окно? Разве к нам кто идёт?
     – Нет, мама, – со вздохом проговорила Маруся, – никто к нам не идёт. Я смотрела на звёздочку такую светлую-светлую, прямо над избой дяди Тихона. Мама, не та ли это звёздочка, что вела мудрецов к Иисусу?
     – Нет, моя хорошая, та звёздочка была давно-давно, когда Спаситель мира родился для спасения грешников.
     – Каких это грешников? – быстро спросила с тревогой девочка.
     – Да всех нас, мы ведь все грешники и виноваты перед Богом, – совершенно определённо ответила мать. – Христос, – продолжала она, – родился в мир для спасения нашего, за нас страдал и спас нас Своею смертью и Кровью, пролитой на кресте. И теперь приготовил нам хорошее место у Себя на небе. Мы теперь должны идти к Нему.
     – А тебя, мама, Он спас, ты будешь на небе? – с интересом и некоторым страхом спросила Маруся.
     – Да, милая, до сих пор мне как-то было не ясно, но после того, как я сегодня прочла слова о рождении Господа и закрыла глаза, то ясно, ясно видела моего Спасителя, Который тихо мне сказал: «Я спас людей, Я спас и тебя, Федора, от грехов твоих. Ты скоро придёшь ко Мне». И теперь, моя дорогая дочка, у меня в душе неизречённая радость. Я хочу идти к Нему.
     – А как ты, мама, к Нему пойдёшь, тебя тоже звёздочка поведёт, та самая, на которую я сейчас смотрела?! Правда эта самая?! – Маруся побежала к окну, и ей захотелось снова увидеть звёздочку, но её уже не было: она уже спустилась за избы.
     – Мама, – снова в волнении спросила Маруся, – я тоже с тобой пойду к Спасителю. Там у Него хорошо? Зимы там нет? Ах, как я её не люблю, так холодно!
     Мать слабою рукою обняла дочку, заплакала, прижала к себе, поцеловала и сквозь слезы сказала:
     – Моя милая, ты тоже пойдёшь к Нему, но только немного позже, а теперь я одна пойду. Моя крошка, как жаль мне тебя оставить одну... Но тебя Он не оставит. Ищи Его, иди к Нему, проси Его, чтобы Он принял тебя. С Ним хорошо. Прощай, моя хорошая. Я ухожу к Нему..., а ты после ... – Федора почувствовала, как будто у неё внутри что-то оторвалось и в глазах помутилось.
     – Мама, мама! Ты куда, а я как же?! Я одна, куда мне, мама, мама, не уходи, не уходи, не уходи!!! С кем же я буду? Темно! Мама я боюсь!.. Тётка Марфа, что же ты не идёшь? Мама, куда же ты?..
     Так металась девочка около умирающей матери.
     – К Нему, к Нему... к Иисусу... к твоему Спасителю, иди... иди к Нему, моя дочка, иди к Нему. Он тебя любит...
     – А как я пойду , куда идти? Темно! А звёздочка меня поведёт, мама?
     – Поведёт, родная..., поведёт..., – выдохнула мать, и как бы запнувшись, замолчала.
     Ближе к полуночи тётя Марфа вспомнила, что обещала Федоре прийти зажечь лампу и переночевать у неё. Упрекая себя в забывчивости, она поспешила к соседям. Торопливо вошла в избу и окликнула:
     – Федора, вы уже спите?
     Никто не ответил. Тётя Марфа нашла спички, зажгла лампу и оторопела: у печки, обняв голову умершей матери, крепко спала Маруся. Пришлось Марфе будить Марусю, но сделать это было не так-то просто. Спросонья девочка не сразу поняла, что мать умерла, и не хотела идти ночевать к соседям.
     – Мама, не оставляй меня одну, я тоже пойду с тобой! – причитала она.
     Когда же Маруся, наконец, поняла, что мать умерла, стала плакать ещё сильнее. Но теперь слова её были обращены не к матери, а к Богу:
     – Иисус, я так хочу к Тебе, но не знаю дороги! Доведи меня, Иисус!
     На следующий день Федору похоронили рядом с Макаром на старом деревенском кладбище. Маруся осталась круглой сиротой. Тётя Марфа сразу же сообщила об этом родной сестре Федоры и попросила забрать Марусю к себе.
     Через несколько дней приехала тётя Акулина и, горюя о смерти сестры и зятя, решилась взять сироту к себе. Акулина знала, что Фетис, её муж, не похвалит за это. У них у самих было пятеро детей. Фетис же часто пил, и поэтому достатка в семье не было – жили бедно.
       Проехав вёрст шестьдесят, Маруся оказалась в деревне Грушино, в семье своих родственников. Дядя Фетис был очень недоволен, что жена привела в дом племянницу.

     – Я и так должен кормить шесть ртов, а ты ещё дармоедов по миру собираешь! – сердился он, открыто проявляя неприязнь к Марусе.
     Дядя часто приходил с работы пьяный, и тогда Маруся не знала, куда деться. Он грубо и безжалостно пинал её, таскал за волосы, бил без причины. Маруся понимала, что дядя не любит её, и от этого сознания ей становилось горько. Забьётся она, бывало, где-нибудь в угол, наплачется вволю, вспоминая любимую мать, помолится Богу и уснёт там же. Тётя Акулина жалела Марусю, но помочь ей ничем не могла, потому что сильно боялась мужа. Уже не раз она испытывала на себе его тяжёлые кулаки за то, что хорошо относилась к сироте.
     – Эх, Маруся, – тяжело вздыхала тётя, – терпи, родная! Может, даст Бог когда-нибудь ему милость – образумится, бросит пить.
     Маруся изо всех сил старалась помогать тёте по хозяйству, чтобы не есть даром хлеб. Она подметала избу, нянчила маленького Мишу, бегала за картофелем, усердно полола огород. Однако дядя Фетис словно не замечал её стараний. Он становился всё злее и злее и скоро уже совсем не мог смотреть на Марусю. Один раз он так потянул её за волосы, что вырвал целый пучок. А в другой раз Марусе пришлось целую неделю пролежать в своём углу из-за того, что дядя пнул её и сильно ушиб ногу. С тех пор Маруся уже не смела садится за стол вместе со всеми. Тётя Акулина кормила её тайком, чтобы не видел муж.
     Не один раз уже Маруся хотела убежать из этого дома, но куда – не знала. Она часто вспоминала предсмертные слова матери: «Иди к Иисусу, доченька! Он тебя любит, у него хорошо...» Но как идти к Иисусу и где искать Его Маруся не знала.
     Как-то раз послала её тётя в лавку за спичками. Когда Маруся уже возвращалась домой, из-под одной калитки, виляя хвостом, выбежал маленький, толстенький щенок и стал ласкаться к ней. Маруся взяла его на руки и прижала к себе. Он был такой тёплый, мягкий. В то время открылась калитка и вышла незнакомая женщина. Заметив, что Марусе понравился щенок, она ласково предложила:
     – Если хочешь, возьми его себе!
     От радости Маруся даже спасибо забыла сказать и стремглав помчалась домой. Дети встретили щенка восторженными возгласами. Сразу же все стали придумывать ему кличку, а потом пристали к матери, чтобы она дала несколько ложек молока. Акулина, боясь мужа, долго не соглашалась, но дети так уговаривали, что она, наконец, уступила им. Ребятишки тут же нашли какой-то черепок и налили в него молока. Но как только щенок, виляя хвостом, стал пить, открылась дверь, и в избу вошёл дядя Фетис.
     – А-а-а! Ты ещё и собак молоком кормить будешь?! – рявкнул он, как зверь.
     Дети бросились врассыпную.
     – Мало того, что Машку привела в нахлебники!.. – неистово закричал дядя и так пнул щенка, что тот с визгом отлетел в противоположный угол избы и, немного подрыгав ногами, сдох.
     Но этого Фетису оказалось мало. Он ходил из угла в угол и шарил глазами по избе.
     – Где Машка? – спросил он неизвестно у кого. – Где она спряталась? Убью её! У...
     Маруся слышала, как крикнула тётя Акулина и, вырвавшись из рук мужа, выскочила на улицу, спасаясь от его тяжёлых кулаков. Забившись в тёмный угол, Маруся дрожала, как осиновый лист и думала, что вот-вот дядя найдёт её и тогда уже несдобровать... Она понимала, что показываться в избе ей теперь нельзя. Куда же скрыться? Нужно убегать, но куда? Кто ждёт бедную сиротку? Решила Маруся бежать в огород и спрятаться в картофеле. «Полежу, пока стемнеет, а там – что Бог даст», – по-взрослому рассудила она и, выбрав удобный момент, стремглав бросилась в огород. К счастью, дядя Фетис в это время бранил жену и не заметил Марусю. А она, голодная и дрожащая от страха, скрылась в высокой картофельной ботве и незаметно уснула. Проснулась Маруся, когда уже стемнело. Вспомнив, что произошло днём, она невольно подняла глаза к небу и вдруг увидела звёздочку.
     – Ах, милая звёздочка! – тут же вырвалось у Маруси. – Поведи меня к Иисусу! Мне негде жить, я хочу к Иисусу, там моя мама...– тихий шёпот перешёл в рыдание. – Добрый Иисус! Мама говорила, что Ты меня любишь! Я хочу идти к Тебе, но не знаю дорогу! Мама говорила, что звёздочка доведёт меня...
     Маруся вскочила и побежала за село, время от времени поглядывая на мерцающую звезду.

                                   (продолжение следует)

<<< К предыдущему       [ К оглавлению ]       К следующему >>>